Врожденный туберкулез легких: клиническое наблюдение

• Долгополов Игорь Станиславович
• Рыков Максим Юрьевич

Резюме

В статье представлен микробиологически подтвержденный случай врожденного туберкулеза легких у недоношенного ребенка с отягощенным семейным анамнезом. Клиническая и рентгенологическая картина поражения легких дебютировала на 27-й день жизни. В клинической картине доминировали симптомы поражения легких (одышка, снижение сатурации, потребовавшее респираторной поддержки, лихорадка), рентгенологически наблюдалась ​картина двустороннего полисегментарного инфильтративного поражения легких. Диагноз установлен после обнаружения в аспирате из желудка M. tuberculosis при микроскопии с последующим подтверждением методами ДНК-диагностики и бактериологически. В связи с нарастанием дыхательной симптоматики пациентка находилась на искусственной вентиляции легких с 47-го по 203-й день. Пациентка получала рифампицин, пиразинамид, моксифлоксацин, линезолид в течение 9 мес в сочетании с амикацином (120 доз). Лечение рифампицином и пиразинамидом продолжено до 18 мес суммарно. Состояние ребенка в возрасте 2 лет удовлетворительное, отставания в физическом и умственном развитии нет. Патологические изменения на рентгенограммах легких не определяются.

Инфекционный синдром у недоношенного новорожденного, ассоциированный с пневмонией, устойчивой к стандартной антибиотикотерапии, наличие туберкулеза у матери, родственников или сиблингов требуют проведения анализов на выявление M. tuberculosis и инструментальной диагностики. Ранняя диагностика и лечение по результатам определения лекарственной чувствительности необходимы для улучшения прогноза заболевания.

Ключевые слова:врожденный туберкулез; лихорадка; пневмония; недоношенный новорожденный; терапия

Хотя туберкулез до сих пор остается одним из серьезных вызовов современной системе медицинской помощи населению, доля заболевших детей остается относительно небольшой и составляет 1,2%. При этом почти у каждого 5-го ребенка в этой группе наблюдается сочетанное инфицирование M. tuberculosis и ВИЧ [1].

Врожденный туберкулез (ВТБ) - ​крайне редкая патология. В литературе имеются описания 518 подтвержденных случаев c 1948 по 2019 г. [2-4]. ВТБ отличается высокой летальностью, которая достигает 53%, особенно при поздней диагностике и неадекватной терапии [3, 5]. ВТБ развивается вследствие инфицирования микобактерией туберкулеза (МБТ) во внутриутробном периоде или во время нормального родового процесса [6]. Гематогенное распространение определяет образование одного или нескольких первичных комплексов в легких и/или печени. При аспирации инфицированных околоплодных вод отмечается образование первичного туберкулезного комплекса в легком или в желудочно-кишечном тракте (ЖКТ). В статье описан случай микробиологически подтвержденного ВТБ с поражением легких у недоношенного ребенка от ВИЧ-позитивной матери с реактивацией туберкулезной инфекции в раннем послеродовом периоде.

Клинический случай

Девочка Т. от домашних преждевременных родов на 32-33-й неделе. Мать ВИЧ-инфицирована, статус матери по туберкулезу на момент беременности и родов неизвестен. Масса тела ребенка при рождении составила 1610 г, длина тела - ​43 см. Плацента утилизирована без осмотра медицинским персоналом. Сиблинги пациентки наблюдаются в связи с туберкулезом внутригрудных лимфатических узлов (ТВГЛУ). Госпитализирована в 1-е сутки жизни в связи с недоношенностью и синдромом гипервозбудимости без очаговых неврологических симптомов. Декомпенсации органов и систем не выявлено. При поступлении частота сердечных сокращений (ЧСС) - ​156 в минуту, частота дыхательных движений (ЧДД) - ​52 в минуту, проводные хрипы. Печень определялась на уровне +1,5 см от края реберной дуги, селезенка не пальпировалась. Проведенные на момент поступления рентгенография грудной клетки и ультразвуковое исследование (УЗИ) брюшной полости патологии не выявили. Показатели в 2 последовательных общих анализах крови соответствовали возрастной норме. Выявлены диагностические титры иммуноглобулинов IgG и IgM к вирусу иммунодефицита человека (ВИЧ) 1 и 2. После подтверждения наличия антител с помощью иммуноблоттинга пациентке проводилась профилактическая антиретровирусная терапия зидовудином и амивереном в течение 1 мес с добавлением вирамуна в первые 2 нед лечения. При определении методом полимеразной цепной реакции (ПЦР) ДНК ВИЧ на 116-е сутки жизни не выявлена.

Общее состояние ребенка ухудшилось на 27-е сутки жизни: появилась лихорадка до 38,8 °C, сухой кашель, SpO₂ составила 89-90%. При этом аускультативных изменений в легких не наблюдалось. Рентгенография органов грудной клетки выявила двустороннюю полисегментарную пневмонию (рис. 1). Последовательно назначена терапия цефалоспоринами (цефтриаксон), затем меропенемом в комбинации с амикацином и линезолидом, проводилась антимикотическая и инфузионная терапия без выраженного эффекта. В общем анализе крови гемоглобин - ​93 г/л, уровень лейкоцитов - ​21,7×10⁹/л с абсолютным моноцитозом (1740 клеток/мкл). В биохимии крови - ​С-реактивный белок 39 мг/л. К лечению добавлен левофлоксацин. Диаскинтест дал отрицательный результат. ПЦР-исследование промывных вод желудка на 34-й день жизни и двукратное микробиологическое исследование материала на 36-й и 39-й дни жизни выявили наличие M. tuberculosis в низком титре [5 кислотоустойчивых микобактерий (КУМ) 100 в поле зрения].

В возрасте 36 дней установлен предварительный диагноз: ВТБ, двустороннее поражение легких, МБТ(+). Назначена терапия рифампицином, пиразинамидом, моксифлоксацином, линезолидом и амикацином (120 доз суммарно). В возрасте 46 дней отмечено нарастание ЧДД до 70-74 в минуту, ЧСС 160 в минуту, артериальное давление на периферических артериях (АД) 74/45 мм рт.ст., SpO₂ 88-89%. На фоне декомпенсации со стороны дыхательной и сердечно-сосудистой системы пациентка переведена на искусственную вентиляцию легких (ИВЛ) на 47-е сутки жизни. На рентгенограмме определяются массивные сливные инфильтративные тени в обоих легких (рис. 2). По результатам микробиологического исследования выделенных на 67-й день жизни M. tuberculosis выявлена резистентность к изониазиду, стрептомицину, протионамиду и этамбутолу.

Установлен окончательный диагноз: P37.0 Врожденный туберкулез внутригрудных лимфатических узлов с бронхолегочным поражением верхней доли правого легкого, диссеминированное двустороннее поражение обоих легких, фаза инфильтрации, МБТ(+), лекарственная устойчивость к изониазиду и протионамиду, дыхательная недостаточность III степени.

Состояние пациентки после 6 мес терапии оставалось тяжелым за счет дыхательной и сосудистой недостаточности. Параметры ИВЛ FiO₂-40% (SO₂-99%), PEEP 5, P_max 35 cм вод.ст., частота дыхательных движений - ​40 в минуту, дыхательный объем 35 мл. ЧСС 115 в минуту, АД 80/40 мм рт.ст. На рентгенограмме сохранялись признаки массивной двусторонней сливной инфильтрации легочной ткани без выраженной позитивной динамики. На этом фоне определялись множественные участки буллезных вздутий (рис. 3). В анализах крови отмечались анемия, гемоглобин 86 г/л, лейкоцитоз до 23,4×10⁹/л (палочкоядерные нейтрофилы 12%, сегментоядерные нейтрофилы 46%, лимфоциты 11%, моноциты 7%, эозинофилы 24%). В биохимических анализах гипергликемия 6,5-8,5 ммоль/л, гипопротеинемия, СРБ 56 мг/л. При УЗИ - ​умеренная спленомегалия.

С учетом результатов микробиологических исследований пациентке продолжена терапия препаратами рифампицин, пиразинамид, моксифлоксацин, линезолид (до 9 мес суммарно). Наблюдались прогрессивное улучшение общего состояния и купирование явлений органной недостаточности. ИВЛ прекращена на день +203. Сохранялись патологические изменения на рентгенограммах легких в виде инфильтрации без формирования полостей распада. Девочка выписана из больницы и удочерена в возрасте 13 мес. Лечение рифампицином и пиразинамидом продолжено до 18 мес суммарно. Состояние ребенка в возрасте 2 лет удовлетворительное, отставания в физическом и умственном развитии не наблюдается. Начаты профилактические вакцинации. Патологических изменений на рентгенограммах легких не определяется.

Обсуждение

В развитых странах среди пациентов в возрасте до 18 лет на долю детей до 1 года приходится около 3% всех случаев выявленного туберкулеза [7]. Хотя эпидемиологические данные ограничены, ВТБ считается чрезвычайно редким заболеванием. Гораздо чаще при туберкулезе, выявляемом у детей до 1 года, имеет место инфицирование в постнатальном периоде [8, 9]. Распространенность вертикальной передачи от матерей, инфицированных туберкулезом, достигает 16% [10]. ВТБ может возникнуть при гематогенно-плацентарной передаче организма от матери к плоду, а также при проглатывании инфицированных околоплодных вод или при прямом контакте во время прохождения по родовым путям [5, 11]. Современная тенденция к увеличению заболеваемости туберкулезом среди женщин репродуктивного возраста, наблюдаемая прежде всего в странах с низким средним уровнем дохода и ограниченным доступом к медицинским ресурсам, может привести к увеличению частоты встречаемости ВТБ [3, 12]. Многие случаи туберкулеза в период беременности остаются нераспознанными в связи с отсутствием настороженности медперсонала и специфических симптомов у беременной, трудностями при культивировании возбудителя и длительным периодом, необходимым для выращивания бактерий [10]. Даже в странах Азии и Африки, где туберкулез у беременных нередко сочетается с ВИЧ-инфекцией и дефицитом питания, скрининг на ВТБ у недоношенных или доношенных новорожденных, рожденных от матерей с подтвержденной или подозреваемой инфекцией, не носит последовательного характера [13].

В 1994 г. M.F. Cantwell и соавт. предложили критерии для диагностики ВТБ. Первичным и основным критерием является подтвержденное туберкулезное поражение, за которым следует хотя бы один из следующих критериев: 1) наличие поражений, возникающих в 1-ю неделю жизни; 2) наличие первичного печеночного комплекса или казеозных печеночных гранулем; 3) наличие туберкулезной инфекции плаценты или материнских половых путей; 4) выявление контактов для исключения постнатальной передачи [12]. Выявление МБТ с помощью культур из биологических жидкостей, микроскопии при специальном окрашивании на кислотоустойчивые бактерии или биопсии тканей является "золотым стандартом" диагностики туберкулеза.

Проведенные исследования показали, что аспираты из желудка или трахеи были положительными у 80% детей с ВТБ [6, 14]. Однако даже если туберкулиновые тесты или результаты обнаружения антител к M. tuberculosis отрицательны, нельзя полностью исключить ВТБ, особенно при наличии соответствующего семейного анамнеза. У нашей пациентки имелся семейный анамнез туберкулеза, ассоциированного с ВИЧ-инфицированием матери со II стадией (персистирующая генерализованная лимфаденопатия). Исследование аспирата содержимого желудка, проведенное в рамках диагностического поиска, дало положительный результат на кислотоустойчивые бациллы, что подтверж­дено положительным ПЦР-тестом и последующим ростом M. tuberculosis в культуре. Мы исключили возможность пост­натальной передачи по следующим причинам: во‑первых, краткосрочный контакт ребенка с матерью и членами семьи, не превышающий 1-1,5 ч от момента домашних родов до госпитализации в стационар. Во-вторых, отсутствие туберкулеза, согласно данным ежегодных профилактических осмотров, у медицинских и социальных работников, осуществлявших лечение и уход за младенцем после родов. В-третьих, отсутствие в постнатальный период контакта девочки с матерью и сиблингами, состоящими на учете по туберкулезу. В-четвертых, сроки появления первых симптомов в условиях изоляции ребенка от источника МБТ указывали на его врожденный характер.

Новорожденные с ВТБ могут иметь симптомы уже при рождении, однако чаще клинические проявления дебютируют в течение 1-го месяца жизни. У 67% пациентов симптомы развиваются в течение 3 нед после рождения [15]. Средний возраст манифестации ВТБ составляет 24 (1-84) дня жизни ребенка [12, 16-18].

В инфекционном процессе задействованы, как правило, несколько органов, но в первую очередь легкие. Из клинических симптомов при ВТБ в 70% наблюдаются респираторный дистресс и лихорадка, в 38-67% - ​гепатоспленомегалия, в 20-40% - ​вялость, сменяющаяся возбуждением, вздутие живота; в 14% случаев отмечается регионарная лимфаденопатия [3, 18]. Нередко развивается судорожный синдром (10-13%), связанный скорее с интоксикацией и лихорадкой, чем со специфическим поражением центральной нервной системы (ЦНС) [3]. Однако эти клинические проявления неспецифичны и аналогичны таковым при других инфекционных заболеваниях, таких как бактериальная пневмония, сепсис, гепатит, гнойный менингит, врожденные вирусные инфекции, токсоплазмоз.

Физикальная картина скудная даже в случае большой площади поражения легких и развития дыхательной недостаточности. В литературе имеются описания специфических поражений печени, селезенки, лимфатических узлов, почек, надпочечников, тимуса, туберкулеза плевры, туберкулезного менингита и туберкулезного перитонита [3, 6, 19]. Как и в нашем наблюдении, у 98% пациентов с ВТБ отмечаются изменения различного характера в легочной ткани на рент­генограммах и компьютерных томограммах (КТ) органов грудной полости, трудно отличимые от пневмонии неспецифической этиологии [3, 18]. Однако стандартная рентгенография не является патогномичной и не позволяет точно установить диагноз. Пациентам с подозрением на ВТБ рекомендуется проводить КТ грудной клетки и брюшной полости, которая позволяет достоверно оценить характер поражений и предположить диагноз до его лабораторного подтверждения. Однако проведение КТ в этом возрасте затруднено в связи с необходимостью седации пациентов, как правило, имеющих неудовлетворительный соматический статус и дыхательные расстройства [3, 18]. Отсутствие патологии на раннем этапе диагностики при характерном анамнезе и подозрительной клинической картине не может исключить заболевание. Частота выявления гепатоспленомегалии может достигать 75% и является наиболее частой рентгенологической находкой у пациентов с ВТБ [5, 18]. При этом увеличение размеров печени и селезенки может предшествовать развитию очагов в легких и, как и в нашем случае, манифестировать через несколько недель после, отражая воспалительные и иммуноопосредованные процессы.

Подозрение на ВТБ должно возникнуть при отсутствии положительной динамики на фоне терапии антибиотиками широкого спектра действия у новорожденного с инфекционным синдромом и рентгенологической картиной пневмонии. Исследования показали, что у 96% новорожденных с ВТБ не наблюдалось улучшения в течение 96 ч и более от начала антибиотикотерапии [20]. После исключения грибковых инфекций следует заподозрить ВТБ у детей младше 2 мес с лихорадкой, пневмонией, гепатоспленомегалией или сепсисом без позитивной гемокультуры, тем более если имеется соответствующий семейный либо социальный анамнез.

В описываемом в статье случае ВТБ клинические симптомы инфекционного поражения легких манифестировали на 27-й день жизни. У пациентки отсутствовала аускультативная картина, характерная для бронхиолита и полисегментарной пневмонии, несмотря на наличие на рентгенограммах инфильтративного двустороннего поражения легких. Правильный диагноз заподозрен только после ухудшения состояния пациентки на фоне терапии антибиотиками широкого спектра в течение 1,5 нед. При этом у матери имелся характерный социальный (ВИЧ-позитивная мать) и семейный анамнез (подтвержденный ТВГЛУ у сиблингов). Диагноз мог быть заподозрен раньше, если проводилось бы исследование плаценты, но при домашних родах она уничтожена.

В послеродовом периоде у матери нашей пациентки развился респираторный дистресс-синдром и констатировано массивное туберкулезное поражение легких с выделением МБТ, что повлекло за собой летальный исход. Аналогичный случай гибели матери ребенка с ВТБ от полиорганной недостаточности и милиарного туберкулеза, развившегося в ранний послеродовый период, несмотря на проведение противотуберкулезной терапии, описан китайскими коллегами [4]. Это связано с физиологической иммуносупрессией, наблюдаемой в период беременности, которая формируется с целью не допустить отторжения плода, несущего HLA-антигены отца [21].

Провоспалительная реакция Т-хелперов 1 (Th1) подавляется, а количество и противовоспалительная активность Т-хелперов 2 резко возрастает во время беременности. После родов возникает феномен, аналогичный наблюдаемому при восстановлении иммунной системы реципиента после трансплантации гемопоэтических стволовых клеток в период приживления. Основную роль играет каскад воспалительных цитокинов и переключение на Th1-клеточный ответ. При наличии активной туберкулезной инфекции в организме матери увеличение уровней воспалительных цитокинов может способствовать активации основного заболевания и спровоцировать воспалительный синдром, который ведет к полиорганной недостаточности и гибели пациента. Отмечено, что у женщин в послеродовом периоде в 2 раза чаще реактивируется или обнаруживается туберкулез, чем у небеременных женщин [21]. Поэтому рутинный скрининг на латентную или активную туберкулезную инфекцию во время беременности имеет решающее значение для выявления не только диссеминированных форм заболевания, но и туберкулеза половых органов (туберкулез эндометрия, шейки матки) [3].

Анализ 170 случаев ВТБ показал, что у 162 (95%) матерей наблюдались проявления активного туберкулеза на протяжении всей беременности или они возникли в раннем послеродовом периоде. При этом до беременности у 121 (75%) из них туберкулез не диагностирован [18]. В другом исследовании антенатальный анамнез туберкулеза имелся у 77% беременных. Туберкулез легких выявлен в 85%, туберкулез репродуктивной системы в 11% и туберкулез плаценты диагностирован в 1 случае. При этом только у 23% матерей во время беременности клинические проявления заболевания, а у 68% родильниц диагноз поставлен после родов [3]. Таким образом, можно констатировать, что нередко диагноз туберкулеза ставится матери ретроспективно, после того как у ребенка обнаружена туберкулезная инфекция. Если у матери выявляется активный туберкулез во время беременности или непосредственно после родов, то новорожденный должен быть тестирован на ВТБ даже при отсутствии клинической симптоматики.

Влияние туберкулеза на беременность может зависеть от многих факторов, включая тяжесть заболевания, срок беременности на момент постановки диагноза, наличие внелегочного распространения, коинфекцию ВИЧ и начатое лечение. Риск преждевременных родов и рождения детей с низкой массой тела, как и в нашем наблюдении, увеличен в 9 раз по сравнению с интактной по туберкулезу популяцией, что может являться дополнительным аргументом при диагностическом поиске [10, 22].

Варианты режимов терапии для туберкулеза вообще и ВТБ в частности определяются степенью резистентности микобактерий к применяемым препаратам. Терапия первой линии для пациентов с ВТБ не отличается от применяемого при постнатальных формах туберкулеза и включает изониазид, рифампицин, пиразинамид в комбинации со стрептомицином или этамбутолом [6, 18, 19]. Длительность терапии определяется в зависимости от тяжести заболевания и клинического ответа [6, 15, 22]. Современные клинические рекомендации в Российской Федерации предполагают дифференцированный подход к терапии туберкулезной инфекции у детей и предлагают 5 базовых режимов терапии в зависимости от степени лекарственной устойчивости бактерий и переносимости лечения [23].

В связи с выявленной монорезистентностью МБТ к изониазиду терапия нашей пациентке начата по схеме II на базе рифампицина и пиразинамида с добавлением фторхинолонов, аминогликозидов и линезолида. Проведенный метаанализ выявил значимое снижение летальности на 9-23% у взрослых пациентов с множественной лекарственной резистентностью при использовании линезолида, левофлоксацина, моксифлоксацина и меропенема. Добавление амикацина также повышало число положительных ответов на терапию. По данным проведенного исследования, наиболее эффективной признана схема, включающая 5 препаратов в интенсивную фазу и 4 препарата в фазу продолжения терапии [24, 25]. Смертность от ВТБ на фоне своевременно проведенной диагностики и адекватной терапии снизилась за последние 30 лет с 53 до 15-33%, однако по-прежнему остается чрезвычайно высокой [3, 6, 12].

Заключение

Частота первичных ошибочных диагнозов при ВТБ остается высокой, а прогноз при отсутствии или задержке назначения адекватной терапии неблагоприятным. При этом ВТБ поддается лечению, если оно начато на ранней стадии развития процесса и не вызвано M. tuberculosis с широкой лекарственной резистентностью. Вероятность ВТБ у недоношенного новорожденного необходимо подозревать при наличии факторов, указывающих на возможность анте- и интранатального инфицирования M. tuberculosis, даже если единственным симптомом у новорожденного является лихорадка. Точное документирование социального, материнского и семейного анамнезов туберкулеза и любых клинических симптомов заболевания имеет решающее значение для ранней диагностики. Врач в обязательном порядке должен принимать все меры для диагностики специфического поражения у новорожденного с инфекционным синдромом, поражением легких, резистентных к проводимой стандартной антибиотикотерапии.

ЛИТЕРАТУРА

1. Suliman S., Pelzer P., Shaku M., Rozot V., Mendelsohn S. Meeting report: Virtual Global Forum on Tuberculosis Vaccines, 20-22 April 2021 // Vaccine. 2021. Vol. 39, N 50. P. 7223-7229. DOI: https://doi.org/10.1016/j.vaccine.2021.08.094

2. Patel S., DeSantis E.R. Treatment of congenital tuberculosis // Am.J. Health Syst. Pharm. 2008. Vol. 65, N 21. P. 2027-2031. DOI: https://doi.org/10.2146/ajhp080054

3. Li C., Liu L., Tao Y. Diagnosis and treatment of congenital tuberculosis: a systematic review of 92 cases // Orphanet J. Rare Dis. 2019. Vol. 14, N 1. P. 131. DOI: https://doi.org/10.1186/s13023-019-1101-x

4. Yeh J., Lin S., Lin W.-S. Congenital tuberculosis in a neonate: a case report and literature review // Front. Pediatr. 2019. Vol. 7. P. 255. DOI: https://doi.org/10.3389/fped.2019.00255

5. Shao Y., Hageman J.R., Shulman S.T. Congenital and perinatal tuberculosis // Neoreviews. 2021. Vol. 22, N 9. P. e600-e605. DOI: https://doi.org/10.1542/neo.22-9-e600

6. Kini P.G. Congenital tuberculosis associated with maternal asymptomatic endometrial tuberculosis // Ann. Trop. Paediatr. 2002. Vol. 22, N 2. P. 179-181. DOI: https://doi.org/10.1179/027249302125000913

7. Kitai I., Morris S., Kordy F., Lam R. Diagnosis and management of pediatric tuberculosis in Canada // CMAJ. 2017. Vol. 9, N 189. P. E 11-E 16. DOI: https://doi.org/10.1503/cmaj.151212

8. Adhikari M., Pillay T., Pillay D.G. Tuberculosis in the newborn: an emerging disease // Pediatr. Infect. Dis. J. 1997. Vol. 16. P. 1108-1112. DOI: https://doi.org/10.1097/00006454-199712000-00003

9. Espiritu N., Aguirre L., Jave O., Sanchez L., Kirwan D.E., Gilman R.H. Congenital transmission of multidrug-resistant tuberculosis // Am.J. Trop. Med. Hyg. 2014. Vol. 91, N 1. P. 92-95. DOI: https://doi.org/10.4269/ajtmh.13-0002

10. Loto O.M., Awowole I. Tuberculosis in pregnancy: a review // J. Pregnancy. 2012. Vol. 2012. Article ID 379271. DOI: https://doi.org/10.1155/2012/379271

11. Du J., Dong S., Jia S., Zhang Q., Hei M. Clinical characteristics and post-discharge follow-up analyses of 10 infants with congenital tuberculosis: a retrospective observational study // Pediatr. Investig. 2021. Vol. 5, N 2. P. 86-93. DOI: https://doi.org/10.1002/ped4.12266

12. Cantwell M.F., Shehab Z.M., Costello A.M., Sands L., Green W.F., Ewing E.P. et al. Brief report: congenital tuberculosis // N. Engl. J. Med. 1994. Vol. 330, N 15. P. 1051-1054. DOI: https://doi.org/10.1056/NEJM199404143301505

13. Pillay T., Sturm A.W., Khan M., Adhikari M., Moodley J., Connolly C. et al. Vertical transmission of Mycobacterium tuberculosis in KwaZulu Natal: impact of HIV-1 co-infection // Int. J. Tuberc. Lung Dis. 2004. Vol. 8, N 1. P. 59-69. PMID: 14974747.

14. Obringer E., Heald-Sargent T., Hageman J.R. Neonatal tuberculosis // Pediatr. Ann. 2015. Vol. 44, N 5. P. e126-e130. DOI: https://doi.org/10.3928/00904481-20150512-12

15. Marais B.J., Gie R.P., Schaaf H.S., Hesseling A.C., Obihara C.C., Starke J.J. et al. The natural history of childhood intra-thoracic tuberculosis: a critical review of literature from the pre-chemotherapy era // Int. J. Tuberc. Lung Dis. 2004. Vol. 8, N 4. P. 392-402.

16. Vogel M., Schroten H., Kahl P., Müller A. High latency of tuberculosis manifestation in a premature extremely low birth weight infant with favorable outcome // Neonatology. 2014. Vol. 105, N 2. P. 91-94. DOI: https://doi.org/10.1159/000355538

17. Şen V., Selimoğlu Ş.H., Aktar F., Uluca Ü., Karabel M., Fuat G.M. Congenital tuberculosis: presentation of a rare case // Arch. Argent. Pediatr. 2015. Vol. 113, N 2. P. e101-e105. DOI: https://doi.org/10.5546/aap.2015.e101

18. Peng W., Yang J., Liu E. Analysis of 170 cases of congenital TB reported in the literature between 1946 and 2009 // Pediatr. Pulmonol. 2011. Vol. 46, N 12. P. 1215-1224. DOI: https://doi.org/10.1002/ppul.21490

19. Aldana-Aguirre J.C., El-Hakim H., Phillipos E., Landry M.A. Congenital tuberculosis presenting as otorrhoea in a preterm infant // BMJ Case Rep. 2018. Vol. 2018. Article ID bcr2017221797. DOI: https://doi.org/10.1136/bcr-2017-221797

20. Di Comite A., Esposito S., Villani A., Stronati M.; Italian Pediatric TB Study Group. How to manage neonatal tuberculosis // J. Perinatol. 2016. Vol. 36. P. 80-85. DOI: https://doi.org/doi.org/10.1038/jp.2015.99

21. Naik S., Alexander M., Kumar P., Kulkarni V., Deshpande P., Yadana S. et al. Systemic inflammation in pregnant women with latent tuberculosis infection // Front. Immunol. 2021. Vol. 11. Article ID 587617. DOI: https://doi.org/10.3389/fimmu.2020.587617

22. Miele K., Bamrah Morris S., Tepper N.K. Tuberculosis in pregnancy // Obstet. Gynecol. 2020. Vol. 135, N 6. P. 1444-1453. DOI: https://doi.org/10.1097/AOG.0000000000003890

23. Туберкулез у детей. Клинические рекомендации Минздрава России, 2020. ID 507. URL. https://cr.minzdrav.gov.ru/schema/507_1

24. Ahmad N., Ahuja S.D., Akkerman O.W., Alffenaar J.C., Anderson L.F., Baghaei P. et al.; Collaborative Group for the Meta-Analysis of Individual Patient Data in MDR-TB treatment-2017. Treatment correlates of successful outcomes in pulmonary multidrug-resistant tuberculosis: an individual patient data meta-analysis // Lancet. 2018. Vol. 392, N 10 150. P. 821-834. DOI: https://doi.org/10.1016/S 0140-6736(18)31644-1

25. Thee S., Garcia-Prats A.J., Donald P.R., Hesseling A.C., Schaaf H.S. Fluoroquinolones for the treatment of tuberculosis in children // Tuberculosis (Edinb.). 2015. Vol. 95, N 3. P. 229-245. DOI: https://doi.org/10.1016/j.tube.2015.02.037

Материалы данного сайта распространяются на условиях лицензии Creative Commons Attribution 4.0 International License («Атрибуция - Всемирная»)